Спросите любого водителя, насколько он опытен за рулем, и обязательно услышите в ответ, что он выше среднего (хотя огромная часть водителей, по определению, должны быть ниже среднего в вождении). Это только один пример того, что психологи называют «склонность к самовосхвалению» или эффект выше среднего. Это часть общей тенденции, при которой большинству из нас приходится рассматривать себя в особенно выгодном свете.
Очевидным, эгоцентрическим объяснением, подобных поступков является то, что от этого у нас мнение о себе становится лучше. Но существуют, по крайней мере, еще два, более невинные, объяснения, которые основаны на едва различимых изъянах нашего мышления.
Первой вероятностью является то, что для нас легче принимать благожелательную видимость одного человека, чем целой группы. С этим согласуется то открытие, что при сравнении любой отдельной личности, не только себя, с группой людей, люди склонны иметь предубеждение против группы.
Существует также вероятность того, что мы склонны иметь «цель» при любом сравнении. «Цель» – это понятие, измеряемое по некоторым критериям. Следуя логике, если бы я спросил вас, насколько хороши все остальные водители по сравнению с вами (делая так остальных водителей «целью» сравнения, а вас – критерием), то такой вопрос должен был бы уменьшить ваше предпочтение самому себе.
В новом исследовании пытались узнать суть причины, вызывающей эффект «выше среднего», сталкивая друг против друга эти объяснения. Златан Кризан и Джерри Салс Доузенс попросили студентов написать список друзей или знакомых, взять одного из этой группы и сравнить этого человека с остальной группой по какому-либо признаку – скажем, щедрости.
Исследователи варьировали вклад трех факторов, считающихся причинами эффекта «выше среднего», по таким условиям, как: целью сравнения был студент или другой человек, был ли студент среди оставшихся членов группы для сравнения, каков был размер группы, что было целью сравнения – группа или один человек.
После того, как студентов пригласили представить свои сравнения, исследователи заключили, что очевидное эгоцентрическое объяснение для эффекта «выше среднего» намного слабее, чем это считалось прежде.
Например, при сравнении щедрости отдельного человека с щедростью остальной группы, студенты по-прежнему показывали склонность к предпочтению отдельной личности, даже если они сами были среди членов остальной группы. Таким же оставалось положение вещей, даже если группа (членом которой был сам студент) была целью сравнения с личностью. Другими словами, видимо, сложность принимать благожелательную видимость для групп, а не для отдельных личностей, является решающим фактором, подчеркивающим эффект « выше среднего».
КРИЗАН З., САЛС ДЖ. (2008). Потеря видения себя в эффекте «выше среднего»: когда сталкиваются эгоцентризм, локализация и расплывчатость группы. Журнал экспериментальной социальной психологии. 44(4), 929-942. DOI: 10.1016/j.jesp.2008.01.006
источник
четверг, 18 сентября 2008 г.
Мальчик, который думал, что случившееся 11 сентября было его виной
Исследователи из Лондона задокументировали случай с десятилетним мальчиком с синдромом Туретта (умственное нарушение, характеризующееся непроизвольными взрывами ругани, плевания, лая и т.п.) и навязчиво-маниакальными симптомами, который верил, что террористические акты 11 сентября случились из-за того, что он не завершил один из своих ежедневных ритуалов.
Мэри Робертсон и Андреа Каванна утверждают, что это первый случай, описанный в литературе, человека, верящего, что он послужил причиной такой значительной катастрофы, какую пережила Америка в 2001 году.
Мальчик, охарактеризованный как «чрезвычайно приятный» и с высокой успеваемостью в школе, впервые был направлен на консультацию за год до происшедшего 11 сентября. Как по характеристике синдрома Туретта, у мальчика проявлялись несколько форм неконтролируемых тиков, включая чрезмерное мигание и вспышки криков, также он проявлял маниакальные наклонности и проблемы внимания.
Робертсон увидел мальчика снова через 2 недели после 11 сентября, когда он был в ужасном состоянии – «измученный», как он определил, своими тиками и истерзанный чувством вины, веря, что трагедия случилась, потому что он не прошел по определенной белой линии на дороге.
Это был только один из многих ритуалов, которые мальчик создал в течение года. Остальные составляли так называемые ритуалы «опасных ран», включающие потребность чувствовать лезвия ножей для проверки их остроты и ставить руку над паром чайника, чтобы проверить его теплоту.
Важно то, по словам исследователей, что убеждения мальчика об 11 сентября отличались от маний людей с психозами и вместо этого отражали крайнюю форму тревоги, которую люди с навязчиво-маниакальным расстройством часто переживают, если не завершают свои ритуалы.
К счастью, смесь лечения с подбадриванием (включая объяснение мальчику, что его упущенный ритуал на самом деле имел место после 11 сентября, приводя часовую разницу между США и Великобританией) помогли ему осознать, что он не несет ответственности за нападения.
Робертсон и Каванна отметили, что этот случай привлек внимание к способу, как современные СМИ – «из первых рук, реалистичные и затрагивающие» – могут приводить к террористическим нападениям и другим катастрофам, болезненно воздействующим на ранимых людей за мили от непосредственного места происшествия. «Только время покажет, как много еще психологических последствий 11го сентября, так же как и террористической бомбировки Мадрида и Лондона», говорят они.
Робетсон М., Каванна А. (2008). Катастрофа – это моя вина! Нейрослучай DOI: 10.1080/13554790802001395
источник
Мэри Робертсон и Андреа Каванна утверждают, что это первый случай, описанный в литературе, человека, верящего, что он послужил причиной такой значительной катастрофы, какую пережила Америка в 2001 году.
Мальчик, охарактеризованный как «чрезвычайно приятный» и с высокой успеваемостью в школе, впервые был направлен на консультацию за год до происшедшего 11 сентября. Как по характеристике синдрома Туретта, у мальчика проявлялись несколько форм неконтролируемых тиков, включая чрезмерное мигание и вспышки криков, также он проявлял маниакальные наклонности и проблемы внимания.
Робертсон увидел мальчика снова через 2 недели после 11 сентября, когда он был в ужасном состоянии – «измученный», как он определил, своими тиками и истерзанный чувством вины, веря, что трагедия случилась, потому что он не прошел по определенной белой линии на дороге.
Это был только один из многих ритуалов, которые мальчик создал в течение года. Остальные составляли так называемые ритуалы «опасных ран», включающие потребность чувствовать лезвия ножей для проверки их остроты и ставить руку над паром чайника, чтобы проверить его теплоту.
Важно то, по словам исследователей, что убеждения мальчика об 11 сентября отличались от маний людей с психозами и вместо этого отражали крайнюю форму тревоги, которую люди с навязчиво-маниакальным расстройством часто переживают, если не завершают свои ритуалы.
К счастью, смесь лечения с подбадриванием (включая объяснение мальчику, что его упущенный ритуал на самом деле имел место после 11 сентября, приводя часовую разницу между США и Великобританией) помогли ему осознать, что он не несет ответственности за нападения.
Робертсон и Каванна отметили, что этот случай привлек внимание к способу, как современные СМИ – «из первых рук, реалистичные и затрагивающие» – могут приводить к террористическим нападениям и другим катастрофам, болезненно воздействующим на ранимых людей за мили от непосредственного места происшествия. «Только время покажет, как много еще психологических последствий 11го сентября, так же как и террористической бомбировки Мадрида и Лондона», говорят они.
Робетсон М., Каванна А. (2008). Катастрофа – это моя вина! Нейрослучай DOI: 10.1080/13554790802001395
источник
воскресенье, 7 сентября 2008 г.
Чувства всемирной известности, гордости и стыда выражаются одинаково
Вид гордых атлетов, важно стоящих с поднятыми руками и выпяченной грудью, будет вездесущим в течение следующих нескольких недель Олимпийских игр. Мы также увидим менее успешных, с опущенными головами. Согласно новому исследованию, эти эмоциональные проявления гордости и стыда – еще не изученные обычаи, определенные культурой. Даже больше, так же как и основные эмоции радости, грусти, страха и отвращения, способы проявления гордости и стыда являются врожденными и, возможно, развились для укрепления нашего статуса или для выражения того, что мы принимаем доминирование других людей.
Джессика Трейси и Девид Мацумото проанализировали фотографии 140 соперников по дзюдо из 36 стран от Олимпийских и Паралимпийских игр 2004 года, независимо от их победы или поражения. Важно, что 53 из участников были слепыми, 12 из них – от рождения. Способ, которым эти участники с врожденной слепотой реагировали на поражение или победу, был особенно интересным для исследователей, так как эти соперники никогда не видели, как другие люди выражают свою гордость или стыд.
Все участники, независимо от страны или происхождения, видят они или нет, склонны демонстрировать свою гордость (отклоненная назад голова, вытянутая шея, расправленные плечи) и стыд (опущенные плечи, втянутая грудь) в одинаковой манере. Было только одно исключение: зрячие участники соревнований из Северной Америки и Западной Европы были склонны скрывать свой стыд, возможно, из-за специфического давления культуры – сохранять внешний вид уверенности в себе, независимо от обстоятельств.
«… Вероятно, чувства гордости и стыда развили врожденные невербальные выражения эмоций, ставя под сомнение устоявшееся предположение в материалах об эмоциях, что только небольшой их набор укладывается в рамки дарвинизма», – говорят исследователи.
Трейси Дж. Л., Мацумото Д. (2008). Спонтанное выражение гордости и стыда: доказательство биологически врожденного невербального проявления. Работа Национальной Академии Наук. DOI: 10.1073/pnas.0802686105
источник
Джессика Трейси и Девид Мацумото проанализировали фотографии 140 соперников по дзюдо из 36 стран от Олимпийских и Паралимпийских игр 2004 года, независимо от их победы или поражения. Важно, что 53 из участников были слепыми, 12 из них – от рождения. Способ, которым эти участники с врожденной слепотой реагировали на поражение или победу, был особенно интересным для исследователей, так как эти соперники никогда не видели, как другие люди выражают свою гордость или стыд.
Все участники, независимо от страны или происхождения, видят они или нет, склонны демонстрировать свою гордость (отклоненная назад голова, вытянутая шея, расправленные плечи) и стыд (опущенные плечи, втянутая грудь) в одинаковой манере. Было только одно исключение: зрячие участники соревнований из Северной Америки и Западной Европы были склонны скрывать свой стыд, возможно, из-за специфического давления культуры – сохранять внешний вид уверенности в себе, независимо от обстоятельств.
«… Вероятно, чувства гордости и стыда развили врожденные невербальные выражения эмоций, ставя под сомнение устоявшееся предположение в материалах об эмоциях, что только небольшой их набор укладывается в рамки дарвинизма», – говорят исследователи.
Трейси Дж. Л., Мацумото Д. (2008). Спонтанное выражение гордости и стыда: доказательство биологически врожденного невербального проявления. Работа Национальной Академии Наук. DOI: 10.1073/pnas.0802686105
источник
Нейроанатомия честности
Честно делиться ресурсами может быть коварным делом. Что лучше – раздавать больше хорошего, например, деньги или еду, даже если не все люди получают такую благотворительность, или важнее убедиться, что каждый получает хоть какую-то пользу, даже если такого разделенного общего блага значительно меньше?
Минг Су и коллеги просканировали мозг 26 участников, когда они приняли подобные решения между эффективностью с одной стороны и справедливостью с другой.
Исследователи жертвуют определенную сумму денег для сирот Уганды, но, к сожалению, какую-то часть этих денег приходится отозвать. В серии вариантов участники должны были сказать, хотели бы они отозвать небольшую сумму с тем недостатком, что вся она будет взята у одного ребенка, или они предпочтут отозвать более круглую сумму, с тем преимуществом, что тяжесть потери будет разделена между двумя детьми.
Согласуясь с прошлыми исследованиями о подобных моральных решениях, участники были более склонны к выбору справедливости (возвращение большей суммы, но с разделением трудности), чем к выбору эффективности (отзыв меньшей суммы, но от одного ребенка).
Новое было в том, что исследователи смогли определить, что связанный с эмоциями район мозга, который называется «островок», отвечает за кодировку объективности каждого варианта, тогда как основанный на поощрении район, называющийся «скорлупа», привлекается к кодированию эффективности. По сути, различия в том, насколько чувствителен каждый участник к этим двум вопросам, отражались в уровне активности мозга в этих двух районах.
Открытия предоставляют биологическую перспективу в вековых философских вопросах о распределительной справедливости, а также выступают в поддержку точки зрения таких мыслителей, как Дэвид Хьюм и Адам Смит, которые утверждают, что эмоции играют фундаментальную роль в моральных решениях подобного типа.
Су М., Эйнен К., Кварц С. Р. (2008). Правильно и Хорошо: распределительная справедливость и невральное/мозговое кодирование справедливости и эффективности. Science DOI: 10.1126/science.1153651
источник
Минг Су и коллеги просканировали мозг 26 участников, когда они приняли подобные решения между эффективностью с одной стороны и справедливостью с другой.
Исследователи жертвуют определенную сумму денег для сирот Уганды, но, к сожалению, какую-то часть этих денег приходится отозвать. В серии вариантов участники должны были сказать, хотели бы они отозвать небольшую сумму с тем недостатком, что вся она будет взята у одного ребенка, или они предпочтут отозвать более круглую сумму, с тем преимуществом, что тяжесть потери будет разделена между двумя детьми.
Согласуясь с прошлыми исследованиями о подобных моральных решениях, участники были более склонны к выбору справедливости (возвращение большей суммы, но с разделением трудности), чем к выбору эффективности (отзыв меньшей суммы, но от одного ребенка).
Новое было в том, что исследователи смогли определить, что связанный с эмоциями район мозга, который называется «островок», отвечает за кодировку объективности каждого варианта, тогда как основанный на поощрении район, называющийся «скорлупа», привлекается к кодированию эффективности. По сути, различия в том, насколько чувствителен каждый участник к этим двум вопросам, отражались в уровне активности мозга в этих двух районах.
Открытия предоставляют биологическую перспективу в вековых философских вопросах о распределительной справедливости, а также выступают в поддержку точки зрения таких мыслителей, как Дэвид Хьюм и Адам Смит, которые утверждают, что эмоции играют фундаментальную роль в моральных решениях подобного типа.
Су М., Эйнен К., Кварц С. Р. (2008). Правильно и Хорошо: распределительная справедливость и невральное/мозговое кодирование справедливости и эффективности. Science DOI: 10.1126/science.1153651
источник
вторник, 2 сентября 2008 г.
Что ваши мысли могут рассказать о вас?
Психологи провели много времени, исследуя, насколько мы раскрываемся публично: через одежду, которую мы носим, организацию наших офисов, дизайн наших вебсайтов. А если было бы возможно заглянуть в чьи-то мысли? Насколько больше можно было бы узнать о личности? Шеннон Холлеран и Маттиаз Мел попробовали это узнать.
Девяносто студентов проводили по 20 минут в одиночестве, занося в компьютер все, что придет в голову, отражая свои мысли, чувства и ощущения. Им сообщили, что их записи останутся анонимными и будут связаны только с результатами тестов личности. Позже девять судей читали эти двадцатиминутные взрывы мыслей и пытались оценить личности студентов, написавших это.
Судьи оценивали личности студентов с высоким уровнем точности (по сравнению с самооценкой студентов), особенно точно оценивались наиболее личные записи, по своему содержанию противоречащие публичной наружности студента. Фактически, точность оценивания личности была выше, чем в сравнительных исследованиях, изучающих, насколько личность раскрывается в ежедневной деятельности человека, его вебсайте и офисе.
Самой высокой была точность для оценки таких измерений личности из Большой Пятерки: Доброжелательности, Честности и Эмоциональной Стабильности, тогда как для Экстравертности и Открытости для Опыта точность была несколько меньше.
«На основе опытов открытия этого исследования предполагают, что личные мысли и чувства человека предоставляют хорошую информацию для точной оценки индивидуальных характеристик личности», - говорят исследователи.
Несомненно, это исследование засыпали методологическими вопросами. Особенно было сомнительно, насколько студенты были честны в своих 20тиминутных очерках, несмотря на обещание анонимности. Были бы готовы писать именно то, что придет вам в голову для психологического эксперимента?
ХОЛЛЕРАН Ш., МЕЛ М. (2008). Позвольте прочесть ваши мысли: оценка личности, основанная на природном потоке мыслей.
источник
Девяносто студентов проводили по 20 минут в одиночестве, занося в компьютер все, что придет в голову, отражая свои мысли, чувства и ощущения. Им сообщили, что их записи останутся анонимными и будут связаны только с результатами тестов личности. Позже девять судей читали эти двадцатиминутные взрывы мыслей и пытались оценить личности студентов, написавших это.
Судьи оценивали личности студентов с высоким уровнем точности (по сравнению с самооценкой студентов), особенно точно оценивались наиболее личные записи, по своему содержанию противоречащие публичной наружности студента. Фактически, точность оценивания личности была выше, чем в сравнительных исследованиях, изучающих, насколько личность раскрывается в ежедневной деятельности человека, его вебсайте и офисе.
Самой высокой была точность для оценки таких измерений личности из Большой Пятерки: Доброжелательности, Честности и Эмоциональной Стабильности, тогда как для Экстравертности и Открытости для Опыта точность была несколько меньше.
«На основе опытов открытия этого исследования предполагают, что личные мысли и чувства человека предоставляют хорошую информацию для точной оценки индивидуальных характеристик личности», - говорят исследователи.
Несомненно, это исследование засыпали методологическими вопросами. Особенно было сомнительно, насколько студенты были честны в своих 20тиминутных очерках, несмотря на обещание анонимности. Были бы готовы писать именно то, что придет вам в голову для психологического эксперимента?
ХОЛЛЕРАН Ш., МЕЛ М. (2008). Позвольте прочесть ваши мысли: оценка личности, основанная на природном потоке мыслей.
источник
Что смешного?
«Нью-йоркский обзор книг» опубликовал прекрасные отзывы о двух книгах по истории и философии веселья: «Прервите меня, если услышите это: история и философия шуток» Джима Холта и «Вокруг смеха: юмор, сила и преступление в римской визуальной культуре» Джона Кларка. Обе книги были восприняты положительно.
Основная загадка в том, говорится в отзыве, что люди в любом обществе смеются (при этом издавая похожие звуки), но то, над чем мы все смеемся, сильно отличается между культурами и на протяжении истории, поэтому чрезвычайно сложно сказать, какова функция смеха.
Некоторые теории явно поддерживались, но ни одна из них не была всецело успешна в объяснении всего, что мы находим смешным и когда. Существует понятие смеха как проявление превосходства, при котором смех – это форма глумления, насмешки. Легко понять, как в эту категорию попадают расистские и сексистские шутки. Теория непоследовательности утверждает, что мы смеемся над случайными, или неожиданными, комбинациями. Это теория утешения Фрейда, как вы догадались. И, наконец, существует понятие смеха как механизм социального выживания для избежания неловких ситуаций.
Само собой, психологи также охватили эту область – в голову приходит работа Ричарда Уайзмена и его исследования самых популярных шуток в мире.
Моя любимая часть отзыва – когда Мэри Бирд, обозреватель, приводит (наверняка) уникальный пример из истории Древнего Рима, «где мы можем проследить в деталях историю смеха и почерпнуть кое-что из этого физического опыта».
«Весельчак, о котором идет речь», объясняет Бирд, «- это Дио Кассий, историк и римский сенатор. Во время правления императора Комода (180-192 н.э.), ужасного сына Марка Аурелия, Дио посещал игры в Колизее, где (почти как в сценах фильма «Гладиатор») выступал сам император. Он победил немало зверей (что было относительно безопасно, с тех пор как особенно свирепых представляли ему в сетях) и поистине преуспел в отрубании голов. Дио сидел с другими сенаторами в первом ряду и записывал свидетельства очевидца того, что происходило дальше:
«Он подошел туда, где мы сидели, неся голову в своей левой руке и окровавленный меч в правой. Он не говорил ни слова, качая своей головой с усмешкой, говорящей, что с нами он бы поступил так же. И многие на самом деле незамедлительно погибли бы под этим мечем за смех над ним (за то, что это был больше смех, чем возмущение, переполнявшее нас), если бы я не жевал лавровые листья из своего венка и не уговорил остальных, сидящих возле меня, делать то же самое – так, в равномерном движении наших челюстей, мы могли скрыть тот факт, что мы смеялись.»
Эта история охватывает интригующий аспект юмора – что смех просто одолевает тебя, когда знаешь, что смеяться нельзя. В таких ситуациях, в кабинете директора или в офисе начальника, наглые ученики или рассеянные служащие могут обнаружить, что их смех переходит безудержное веселье именно в тот момент, когда их лица должны выражать угрюмое раздумье. Я согласен с Бирд, что есть что-то даже трогательное в римском сенаторе, который переживает такое узнаваемое чувство, сидя перед императором, обнаруживая в таких условиях, как широта человеческого опыта простирается через тысячелетия.
источник
первоисточник
Основная загадка в том, говорится в отзыве, что люди в любом обществе смеются (при этом издавая похожие звуки), но то, над чем мы все смеемся, сильно отличается между культурами и на протяжении истории, поэтому чрезвычайно сложно сказать, какова функция смеха.
Некоторые теории явно поддерживались, но ни одна из них не была всецело успешна в объяснении всего, что мы находим смешным и когда. Существует понятие смеха как проявление превосходства, при котором смех – это форма глумления, насмешки. Легко понять, как в эту категорию попадают расистские и сексистские шутки. Теория непоследовательности утверждает, что мы смеемся над случайными, или неожиданными, комбинациями. Это теория утешения Фрейда, как вы догадались. И, наконец, существует понятие смеха как механизм социального выживания для избежания неловких ситуаций.
Само собой, психологи также охватили эту область – в голову приходит работа Ричарда Уайзмена и его исследования самых популярных шуток в мире.
Моя любимая часть отзыва – когда Мэри Бирд, обозреватель, приводит (наверняка) уникальный пример из истории Древнего Рима, «где мы можем проследить в деталях историю смеха и почерпнуть кое-что из этого физического опыта».
«Весельчак, о котором идет речь», объясняет Бирд, «- это Дио Кассий, историк и римский сенатор. Во время правления императора Комода (180-192 н.э.), ужасного сына Марка Аурелия, Дио посещал игры в Колизее, где (почти как в сценах фильма «Гладиатор») выступал сам император. Он победил немало зверей (что было относительно безопасно, с тех пор как особенно свирепых представляли ему в сетях) и поистине преуспел в отрубании голов. Дио сидел с другими сенаторами в первом ряду и записывал свидетельства очевидца того, что происходило дальше:
«Он подошел туда, где мы сидели, неся голову в своей левой руке и окровавленный меч в правой. Он не говорил ни слова, качая своей головой с усмешкой, говорящей, что с нами он бы поступил так же. И многие на самом деле незамедлительно погибли бы под этим мечем за смех над ним (за то, что это был больше смех, чем возмущение, переполнявшее нас), если бы я не жевал лавровые листья из своего венка и не уговорил остальных, сидящих возле меня, делать то же самое – так, в равномерном движении наших челюстей, мы могли скрыть тот факт, что мы смеялись.»
Эта история охватывает интригующий аспект юмора – что смех просто одолевает тебя, когда знаешь, что смеяться нельзя. В таких ситуациях, в кабинете директора или в офисе начальника, наглые ученики или рассеянные служащие могут обнаружить, что их смех переходит безудержное веселье именно в тот момент, когда их лица должны выражать угрюмое раздумье. Я согласен с Бирд, что есть что-то даже трогательное в римском сенаторе, который переживает такое узнаваемое чувство, сидя перед императором, обнаруживая в таких условиях, как широта человеческого опыта простирается через тысячелетия.
источник
первоисточник
четверг, 7 августа 2008 г.
Примеры из жизни – это, возможно, не лучший путь преподавания математики
Вы, наверное, полагаете, что признак хорошего учителя заключается в умении приводить примеры из жизни на абстрактные понятия. Однако новое исследование Дженифер Камински и коллег университета штата Огайо наводит на мысль, что когда дело доходит до математики, то здесь, наверное, лучше остаться в мире абстрактных вещей.
Учеников обучали правилам регулирования математическими отношениями между тремя предметами в группе. Все ученики смогли выучить правила, но только те, кто учил их, используя абстрактные символы, были в состоянии перенести то, что они учили, на нестандартную ситуацию из жизни. Ученики, которых обучали с помощью образов кувшинов с водой, кусков пиццы или теннисных мячей в контейнере, не смогли применить то, что выучили.
Другой эксперимент сравнивал эффективность чистого теоретического метода обучения с методом, который сначала приводил конкретные примеры, потом следовала теоретическая иллюстрация. Ученики в условиях чистой теории превзошли сверстников, которым была дана смесь примеров и теории.
Команда Камински говорит, что, несмотря на то, что конкретные примеры могут быть более привлекательны, по-видимому, они также могут связывать способность учеников переносить соответствующие знания на другую ситуацию.
Исследователи заключили: «Если цель обучения математике – это давать знания, которые ученики могут применять в различных ситуациях, то представление математических понятий через общие характеристики, такие как традиционные обозначения символами, может быть более эффективным, чем подбор хороших примеров».
Камински, Дж.А., Слоутски, В.М., Хеклер, А.Ф., (2008).Изучение теории: преимущество абстрактных примеров в изучении математики.
источник
Учеников обучали правилам регулирования математическими отношениями между тремя предметами в группе. Все ученики смогли выучить правила, но только те, кто учил их, используя абстрактные символы, были в состоянии перенести то, что они учили, на нестандартную ситуацию из жизни. Ученики, которых обучали с помощью образов кувшинов с водой, кусков пиццы или теннисных мячей в контейнере, не смогли применить то, что выучили.
Другой эксперимент сравнивал эффективность чистого теоретического метода обучения с методом, который сначала приводил конкретные примеры, потом следовала теоретическая иллюстрация. Ученики в условиях чистой теории превзошли сверстников, которым была дана смесь примеров и теории.
Команда Камински говорит, что, несмотря на то, что конкретные примеры могут быть более привлекательны, по-видимому, они также могут связывать способность учеников переносить соответствующие знания на другую ситуацию.
Исследователи заключили: «Если цель обучения математике – это давать знания, которые ученики могут применять в различных ситуациях, то представление математических понятий через общие характеристики, такие как традиционные обозначения символами, может быть более эффективным, чем подбор хороших примеров».
Камински, Дж.А., Слоутски, В.М., Хеклер, А.Ф., (2008).Изучение теории: преимущество абстрактных примеров в изучении математики.
источник
Мы видим вещи по-другому, когда рядом руки
Мы не видим все стороны мира в равной степени. Очевидный пример – то, что наше периферийное видение более рассеянное, чем центральное. Теперь Ричард Абрамс и коллеги представили более любопытный пример – видимо, простое присутствие наших рук меняет способ обработки визуальной информации при их близости.
Сотни раз 52 участника как можно быстрее пытались определить, какая из букв - H или S была спрятана среди кучи E и U на дисплее монитора.
Странно, но участники решали эту задачу значительно медленнее, когда их руки находились с обеих сторон экрана компьютера (ближе к стимулу), чем когда их руки лежали на коленях.
Важно, что близость рук к стимулу сохраняла такой же эффект, даже когда руки были спрятаны за картоном, а также когда участникам предложили использовать ножные педали. Другими словами, простое расположение рук в пространстве влияет на визуальное восприятие, а не их вид или использование.
Второй эксперимент показал, что присутствие рук возле компьютера заставлял участников намного дольше отвлекать внимание от цели, которая неожиданно появлялась на экране. Последний эксперимент показал, что присутствие рук приводит к продлению «момента» внимания, - это наша тенденция пропускать две цели, появляющиеся в потоке, если вторая появляется слишком быстро после первой.
Посредством всех трех экспериментов, результат выглядит так: присутствие рук затрудняет рассеивать наше визуальное внимание от цели. Почему так? «Вероятно»,- говорят исследователи, - «это исходит из факта, что предметы, находящиеся возле рук, как кандидаты для физических манипуляций (как инструмент или еда)… При таких обстоятельствах, расширенный анализ предметов возле рук может помогать производить точные движения».
_________________________________
АБРАМС Р., ДЕЙВОЛИ К., ДЬЮ Ф., КНЕППИИ У., ,ПОЛЛ Д., (2008). РАЗНОЕ ВИДЕНИЕ ВОЗЛЕ РУК.
источник
Сотни раз 52 участника как можно быстрее пытались определить, какая из букв - H или S была спрятана среди кучи E и U на дисплее монитора.
Странно, но участники решали эту задачу значительно медленнее, когда их руки находились с обеих сторон экрана компьютера (ближе к стимулу), чем когда их руки лежали на коленях.
Важно, что близость рук к стимулу сохраняла такой же эффект, даже когда руки были спрятаны за картоном, а также когда участникам предложили использовать ножные педали. Другими словами, простое расположение рук в пространстве влияет на визуальное восприятие, а не их вид или использование.
Второй эксперимент показал, что присутствие рук возле компьютера заставлял участников намного дольше отвлекать внимание от цели, которая неожиданно появлялась на экране. Последний эксперимент показал, что присутствие рук приводит к продлению «момента» внимания, - это наша тенденция пропускать две цели, появляющиеся в потоке, если вторая появляется слишком быстро после первой.
Посредством всех трех экспериментов, результат выглядит так: присутствие рук затрудняет рассеивать наше визуальное внимание от цели. Почему так? «Вероятно»,- говорят исследователи, - «это исходит из факта, что предметы, находящиеся возле рук, как кандидаты для физических манипуляций (как инструмент или еда)… При таких обстоятельствах, расширенный анализ предметов возле рук может помогать производить точные движения».
_________________________________
АБРАМС Р., ДЕЙВОЛИ К., ДЬЮ Ф., КНЕППИИ У., ,ПОЛЛ Д., (2008). РАЗНОЕ ВИДЕНИЕ ВОЗЛЕ РУК.
источник
воскресенье, 27 июля 2008 г.
Звуки для слуховой зоны коры головного мозга тоже имеют направления «что» и «где»
Мы уже знаем, что в мозге человека, обезьяны и кота визуальная информация обрабатывается двумя отдельными потоками – один для вычисления, где находятся предметы, другой для рассмотрения, что это такое. Теперь Стивен Ломбер и Швета Малотра провели эксперимент на котах и предоставили, возможно, самое твердое доказательство того, что в мозге млекопитающих звуки также обрабатываются двумя отдельными потоками «что» и «где».
Ломбер и Малотра использовали новый охлаждающий метод для обратимого усыпления отдельных областей слуховой зоны коры головного мозга – часть мозга, которая используется для обработки звука. Новые технологии позволяют имплантировать хирургическим путем маленькие трубки в кошачий мозг, в которых циркулирует охлажденный ментол. У млекопитающих сообщение между клетками мозга прекращается при температуре ниже 20 градусов по Цельсию, поэтому охлаждение имплантированных трубок можно использовать для приостановления активности локализованного участка мозга.
Тесты на трех котах показали, что охлаждение фронтальной части слуховой зоны уменьшает способность локализировать звуки (функция «где»), но не влияет на способность различать их (функция «что»). Напротив, охлаждение задней части слуховой зоны имеет противоположный эффект: оно понижает способность различать звуки, но не влияет на определение их местонахождения.
Такая структура результатов известна как разделение и является золотым стандартным тестом в классической познавательной нейропсихологии для демонстрации, что два отдельных участка мозга отвечают за независимые функции. До сегодня доказательство существования потоков «что» и «где» в слуховой зоне было намного слабее, основанное по большому счету на записях активности одной ячейки у обезьян и на представлении о человеческом мозге.
Комментируя это новое исследование, Кристиан Самнер и коллеги согласились, что это сильное доказательство, но и предостерегли, что полная картина может оказаться намного сложнее. «Что» и «где» – привлекательная концепция», – пишут они, – «но кажется возможным то, что работа коры головного мозга более тонкая и гибкая».
Ломбер С. Г., Малотра Ш. (2008). Lomber, S.G., Malhotra, S. (2008). Разделение функций «что» и где». Природная нейропсихология.
источник
Ломбер и Малотра использовали новый охлаждающий метод для обратимого усыпления отдельных областей слуховой зоны коры головного мозга – часть мозга, которая используется для обработки звука. Новые технологии позволяют имплантировать хирургическим путем маленькие трубки в кошачий мозг, в которых циркулирует охлажденный ментол. У млекопитающих сообщение между клетками мозга прекращается при температуре ниже 20 градусов по Цельсию, поэтому охлаждение имплантированных трубок можно использовать для приостановления активности локализованного участка мозга.
Тесты на трех котах показали, что охлаждение фронтальной части слуховой зоны уменьшает способность локализировать звуки (функция «где»), но не влияет на способность различать их (функция «что»). Напротив, охлаждение задней части слуховой зоны имеет противоположный эффект: оно понижает способность различать звуки, но не влияет на определение их местонахождения.
Такая структура результатов известна как разделение и является золотым стандартным тестом в классической познавательной нейропсихологии для демонстрации, что два отдельных участка мозга отвечают за независимые функции. До сегодня доказательство существования потоков «что» и «где» в слуховой зоне было намного слабее, основанное по большому счету на записях активности одной ячейки у обезьян и на представлении о человеческом мозге.
Комментируя это новое исследование, Кристиан Самнер и коллеги согласились, что это сильное доказательство, но и предостерегли, что полная картина может оказаться намного сложнее. «Что» и «где» – привлекательная концепция», – пишут они, – «но кажется возможным то, что работа коры головного мозга более тонкая и гибкая».
Ломбер С. Г., Малотра Ш. (2008). Lomber, S.G., Malhotra, S. (2008). Разделение функций «что» и где». Природная нейропсихология.
источник
Сначала содержание, потом стиль – вот как работает восприятие людей
Когда вы смотрите на живопись, что, по-вашему, вы рассматриваете – ее содержание или стиль? Согласно Дороти Августин и коллегам, сначала мы регистрируем содержание картины с ослепительной скоростью в 10 мс (менее чем сотая секунды) – в то время как стиль живописи становится понятен позднее, от 50 мс и более.
Участникам – студентам-неспециалистам – были представлены пары картин, которые отличались по содержанию или стилю, или по тому и другому. Содержание включало деревья, цветы, дом или человека. Разные стили были представлены одним из четырех художников: Сезанн, Шагал, Кирхнер или Ван Гог.
Пары картин были представлены на 10мс, 50 мс, 200мс или 3000 мс (3 секунды), и задача участников была сказать, насколько похожи друг на друга картины в каждой паре.
После 10мс экспозиции пара картин была оценена как похожие, так как их содержание было больше идентичное, чем контрастное, но стиль не задержался в памяти в короткое время показа. Это значит, что не стиль, а содержание успело обработаться за 10 мс экспозиции.
После 50мс экспозиции содержание оказало даже большее влияние на суждения о схожести, и стиль тоже начал играть определенную роль. Более 50мс – содержание больше не увеличивало влияния – значит, вся информация была получена на этой стадии. Тем не менее, стиль продолжал оказывать растущее влияние после 50 мс, картины, подобранные по стилю, были оценены как постепенно, с увеличением времени показа, более похожи относительно картин, не подходящих по стилю.
Исследователи говорят, что результаты были «поразительны», если вы рассмотрите, что художественный стиль отображается в «визуальных или сенсорных чертах, включающих в себя цвета, работу кисти, переплетение линий» – черты, которые соответствуют самым основным визуальным элементам сцены, которые по теории восприятия обрабатываются первыми, задолго до того, как врывается распознавание всего объекта.
Исследование также показывает, что даже на людей без знания искусства сначала влияет художественный стиль живописи. «Если мы рассматриваем стиль как характеристику искусства», заключили исследователи, – «то эта характеристика требует времени для раскрытия, но при этом стиль раскрывается быстрее, чем вы можете подумать».
АВГУСТИН М., ЛЕДЕР Х., ХАЦЛЕР Ф., КАРБОН К. (2008). Стиль следует за содержанием: по микрогенезису восприятия искусства
источник
Участникам – студентам-неспециалистам – были представлены пары картин, которые отличались по содержанию или стилю, или по тому и другому. Содержание включало деревья, цветы, дом или человека. Разные стили были представлены одним из четырех художников: Сезанн, Шагал, Кирхнер или Ван Гог.
Пары картин были представлены на 10мс, 50 мс, 200мс или 3000 мс (3 секунды), и задача участников была сказать, насколько похожи друг на друга картины в каждой паре.
После 10мс экспозиции пара картин была оценена как похожие, так как их содержание было больше идентичное, чем контрастное, но стиль не задержался в памяти в короткое время показа. Это значит, что не стиль, а содержание успело обработаться за 10 мс экспозиции.
После 50мс экспозиции содержание оказало даже большее влияние на суждения о схожести, и стиль тоже начал играть определенную роль. Более 50мс – содержание больше не увеличивало влияния – значит, вся информация была получена на этой стадии. Тем не менее, стиль продолжал оказывать растущее влияние после 50 мс, картины, подобранные по стилю, были оценены как постепенно, с увеличением времени показа, более похожи относительно картин, не подходящих по стилю.
Исследователи говорят, что результаты были «поразительны», если вы рассмотрите, что художественный стиль отображается в «визуальных или сенсорных чертах, включающих в себя цвета, работу кисти, переплетение линий» – черты, которые соответствуют самым основным визуальным элементам сцены, которые по теории восприятия обрабатываются первыми, задолго до того, как врывается распознавание всего объекта.
Исследование также показывает, что даже на людей без знания искусства сначала влияет художественный стиль живописи. «Если мы рассматриваем стиль как характеристику искусства», заключили исследователи, – «то эта характеристика требует времени для раскрытия, но при этом стиль раскрывается быстрее, чем вы можете подумать».
АВГУСТИН М., ЛЕДЕР Х., ХАЦЛЕР Ф., КАРБОН К. (2008). Стиль следует за содержанием: по микрогенезису восприятия искусства
источник
четверг, 17 июля 2008 г.
Женская память вмещает больше речи, чем мужская
К изумлению некоторых кругов, серия недавних исследований показала, что женщины разговаривают не больше, чем мужчины. А теперь Ричард Элай и Элизабет Райан изучили автобиографические воспоминания людей и открыли, что, несмотря на то, что женщины говорят не больше, чем мужчины, их память имеет тенденцию запоминать больше речи.
60 студенток и 48 студентов попросили написать об их самом раннем воспоминании, первом детском воспоминании, опыте обучения, о последней низкой и высокой оценке и воспоминании о самоопределении.
Ответы показали, какую важную роли в нашей памяти играет речь, с помощью примера речи, вспомненной в среднем через каждых сто слов, что отражает около 8 % текста участников.
Количество речи, которую вспомнили участники, отличалась по полу и личности. Люди, у которых высокий предел открытости, приязни и /или экспрессивности, имели склонность включать больше примеров речи в своих воспоминаниях. Также открылось, что женщины вспоминали больше речи, чем мужчины, даже при контроле различий пола и других факторов.
Исследователи предполагают, что женщины вспоминают больше речи из-за разницы, с какой родители в детстве разговаривали с мальчиками и девочками. «Родители более старательно и эмоционально общаются с дочерями, чем с сыновьями», – говорят они.
Еще одно открытие, которое выяснилось из исследования, была тесная связь между эмоциями воспоминаниями, ответственными за речь. Чем отрицательнее, по словам участника, было воспоминание, тем вероятнее, что оно содержало речь.
Это согласовывалось с количеством речевых воспоминаний, которые произвели важный эффект на жизни участников. Возьмите этот пример, где участник вспомнил один момент, когда он случайно ранил члена своей команды по бейсболу и пошел посмотреть, все ли с ним в порядке: «Тренер только повернулся ко мне и сказал: «Пошел вон отсюда, ты, маленький ублюдок, ты уже сделал достаточно». – После этого я не играл в бейсбол 5 лет».
ЭЛАЙ Р., РАЙАН Э. (2008) ЗАПОМИНАНИЕ РАЗГОВОРА: индивидуальные и половые отличия.
источник
60 студенток и 48 студентов попросили написать об их самом раннем воспоминании, первом детском воспоминании, опыте обучения, о последней низкой и высокой оценке и воспоминании о самоопределении.
Ответы показали, какую важную роли в нашей памяти играет речь, с помощью примера речи, вспомненной в среднем через каждых сто слов, что отражает около 8 % текста участников.
Количество речи, которую вспомнили участники, отличалась по полу и личности. Люди, у которых высокий предел открытости, приязни и /или экспрессивности, имели склонность включать больше примеров речи в своих воспоминаниях. Также открылось, что женщины вспоминали больше речи, чем мужчины, даже при контроле различий пола и других факторов.
Исследователи предполагают, что женщины вспоминают больше речи из-за разницы, с какой родители в детстве разговаривали с мальчиками и девочками. «Родители более старательно и эмоционально общаются с дочерями, чем с сыновьями», – говорят они.
Еще одно открытие, которое выяснилось из исследования, была тесная связь между эмоциями воспоминаниями, ответственными за речь. Чем отрицательнее, по словам участника, было воспоминание, тем вероятнее, что оно содержало речь.
Это согласовывалось с количеством речевых воспоминаний, которые произвели важный эффект на жизни участников. Возьмите этот пример, где участник вспомнил один момент, когда он случайно ранил члена своей команды по бейсболу и пошел посмотреть, все ли с ним в порядке: «Тренер только повернулся ко мне и сказал: «Пошел вон отсюда, ты, маленький ублюдок, ты уже сделал достаточно». – После этого я не играл в бейсбол 5 лет».
ЭЛАЙ Р., РАЙАН Э. (2008) ЗАПОМИНАНИЕ РАЗГОВОРА: индивидуальные и половые отличия.
источник
Мы более предрасположены прислушиваться к дорогостоящим советам
Будь то специалисты по политической агитации или гуру здоровья в оранжевых одеждах, выглядит так, что нет конца людям, ищущим возможность заплатить кому-то большие деньги за их знания. Независимо от качества такого совета, одно можно сказать наверняка: факт того, что кто-то заплатил за этот совет, означает, что он наверняка будет принят во внимание.
Согласно новому исследованию Франчески Джино из Меллонского университета Карнеги, мы скорее будем пользоваться советом, который оплатили, чем бесплатным, даже если не будет разницы в качестве между источниками.
Масса студентов была опрошена по истории Америки, за правильные ответы они получали небольшие денежные призы. Студентам был дана возможность получения совета для правильных ответов, т.е. этот совет был навязан им. Иногда он был бесплатным, в другой раз он оплачивался из призовых денег студентов. Интересно, что совет давался из одного и того же источника – в форме ответа, который студент давал на тот же вопрос на контрольном опросе – т.е. качество ответов было одинаковым, независимо от того, платными они были или нет.
На протяжении всего исследования участники взяли больше оплачиваемых советов, чем бесплатных, даже если им было ясно, что они одинакового качества. Финальное исследование показало, что студенты брали даже больше советов, если их делали дороже.
Джино говорит, что открытие можно объяснить феноменом в теории приятия решений, известным как обманчивость невозвратимых расходов. Мы желаем оправдать наши прошлые капиталовложения через настоящие и будущие поступки – поэтому та дорогостоящая пара туфель, которую ты не носишь, до сих пор загромождает твой шкаф. В случае с советом, мы, по-видимому, вынуждаем себя использовать информацию, за которую заплатили, чтобы оправдать расходы. И, возможно, это объясняет, почему дорогостоящие советы от мошенников могут иметь решающее влияние.
Джино Ф. (2008). Прислушиваемся ли мы к советам только потому, что мы их оплатили? Влияние стоимости советов на их применение. Организационное поведение и процесс принятия решений человека
источник
Согласно новому исследованию Франчески Джино из Меллонского университета Карнеги, мы скорее будем пользоваться советом, который оплатили, чем бесплатным, даже если не будет разницы в качестве между источниками.
Масса студентов была опрошена по истории Америки, за правильные ответы они получали небольшие денежные призы. Студентам был дана возможность получения совета для правильных ответов, т.е. этот совет был навязан им. Иногда он был бесплатным, в другой раз он оплачивался из призовых денег студентов. Интересно, что совет давался из одного и того же источника – в форме ответа, который студент давал на тот же вопрос на контрольном опросе – т.е. качество ответов было одинаковым, независимо от того, платными они были или нет.
На протяжении всего исследования участники взяли больше оплачиваемых советов, чем бесплатных, даже если им было ясно, что они одинакового качества. Финальное исследование показало, что студенты брали даже больше советов, если их делали дороже.
Джино говорит, что открытие можно объяснить феноменом в теории приятия решений, известным как обманчивость невозвратимых расходов. Мы желаем оправдать наши прошлые капиталовложения через настоящие и будущие поступки – поэтому та дорогостоящая пара туфель, которую ты не носишь, до сих пор загромождает твой шкаф. В случае с советом, мы, по-видимому, вынуждаем себя использовать информацию, за которую заплатили, чтобы оправдать расходы. И, возможно, это объясняет, почему дорогостоящие советы от мошенников могут иметь решающее влияние.
Джино Ф. (2008). Прислушиваемся ли мы к советам только потому, что мы их оплатили? Влияние стоимости советов на их применение. Организационное поведение и процесс принятия решений человека
источник
суббота, 5 июля 2008 г.
Строгое воспитание делает агрессивных детей хуже
Родители агрессивных детей должны избегать строгих, воинственных методов воспитания. Это утверждают психологи, чье новое исследование показывает, что строгое воспитание делает детей более агрессивными в дальнейшем.
Майкл Шиан и Малкольм Уотсон наблюдали за 440 детьми и их матерями в течение пяти лет. Четыре раза на протяжении этого времени матери отвечали на вопросы об их стиле воспитания и поведении детей. В начале исследования средний возраст детей был 10 лет, к финальной оценке их средний возраст был15 лет.
Результаты показали двустороннее воздействие между поведением детей и стилем воспитания матерей. С одной стороны, агрессивное поведение детей в раннем возрасте предрекло ужесточение родителями дисциплины, включая повышенное использование грубых методов (как словесных, так и физических), а также более частое использование методов рассуждения. С другой стороны, большее употребление грубых методов воспитания предусловило возрастание агрессивности в поведении их детей.
Важно, что, в отличие от агрессивного воспитания, употребление более спокойных методов рассуждения для воспитания не связывали с последующим возрастанием детской агрессии (несмотря на то, что эти методы также и не уменьшали агрессии)
“Обучение родителей позитивным, менее болезненным формам дисциплины могло бы помочь детям (даже агрессивных) не стать еще более агрессивными подростками,” отметили исследователи.
Недостатком исследования, по признанию авторов, было то, что все показатели были взяты только из самоотчетов родителей. Один из выводов – это то, что наблюдаемые ассоциации(связи) могут просто исходить из того факта, что те матери, которые использовали более жесткое воспитание, скорее всего, опишут будущее поведение ребенка как агрессивное.
---
Шиан М.Дж., Уотсон М.У. (2008). Взаимодействие между материнскими методами воспитания и агрессией в детях и подростках.
---
исходник:
Harsh discipline makes aggressive children worse
http://bps-research-digest.blogspot.com/2008/05/harsh-discipline-makes-aggressive.html
Майкл Шиан и Малкольм Уотсон наблюдали за 440 детьми и их матерями в течение пяти лет. Четыре раза на протяжении этого времени матери отвечали на вопросы об их стиле воспитания и поведении детей. В начале исследования средний возраст детей был 10 лет, к финальной оценке их средний возраст был15 лет.
Результаты показали двустороннее воздействие между поведением детей и стилем воспитания матерей. С одной стороны, агрессивное поведение детей в раннем возрасте предрекло ужесточение родителями дисциплины, включая повышенное использование грубых методов (как словесных, так и физических), а также более частое использование методов рассуждения. С другой стороны, большее употребление грубых методов воспитания предусловило возрастание агрессивности в поведении их детей.
Важно, что, в отличие от агрессивного воспитания, употребление более спокойных методов рассуждения для воспитания не связывали с последующим возрастанием детской агрессии (несмотря на то, что эти методы также и не уменьшали агрессии)
“Обучение родителей позитивным, менее болезненным формам дисциплины могло бы помочь детям (даже агрессивных) не стать еще более агрессивными подростками,” отметили исследователи.
Недостатком исследования, по признанию авторов, было то, что все показатели были взяты только из самоотчетов родителей. Один из выводов – это то, что наблюдаемые ассоциации(связи) могут просто исходить из того факта, что те матери, которые использовали более жесткое воспитание, скорее всего, опишут будущее поведение ребенка как агрессивное.
---
Шиан М.Дж., Уотсон М.У. (2008). Взаимодействие между материнскими методами воспитания и агрессией в детях и подростках.
---
исходник:
Harsh discipline makes aggressive children worse
http://bps-research-digest.blogspot.com/2008/05/harsh-discipline-makes-aggressive.html
Как двулетние малыши вычисляют, что есть чье
Если подумать, то собственность – это довольно скользкое понятие, основанное на всех типах абстрактных социальных и экономических принципов. На данный момент в одном из первых исследований подобного типа, Ори Фридман и Карен Нири изучали, определяют ли и как определяют двух-, трех- и четырехлетние дети, кому что принадлежит.
Их открытия наводят на мысль, что маленькие дети определяют принадлежность, основываясь на том, кто первый взял предлагаемый предмет. В первом исследовании детям возрастом от двух до четырех лет рассказали простую историю о мальчике и девочке, которые играли с игрушкой; после чего у детей спросили, чья это была игрушка. Если в истории описывалось, что девочка первая играла с игрушкой, дети склонялись к ответу, что это ее игрушка, и наоборот, если первым с игрушкой описывали мальчика.
Но что, если дети просто приписывали обладание предметом той личности, которая первая ассоциировалась с игрушкой, а не владела ней? Следующий эксперимент включал рассказ детям о том, что игрушка нравилась девочке, потом – что она нравилась мальчику. Но в этом случае дети больше не склонялись к тому, что мяч был игрушкой девочки, даже если девочка первая ассоциировалась с ним (то же самое было верно при рассказе наоборот).
В заключение, Фридман и Нири хотели посмотреть, насколько легко можно преодолеть правило первого обладания в контексте дарения подарков. Когда малышам рассказали, что у мальчика был мячик, который он потом отдал девочке как подарок, то они все равно склонялись к ответу, что мячик принадлежал мальчику (и наоборот). Несмотря на это, когда дарение подарка в рассказе стало более явным (завернутый подарок на день рождения девочки), правило первого обладания было разрушено, и детки правильно поняли, что теперь это мячик девочки.
Исследователи говорят, что самым важным следующим шагом было выяснить, откуда дети берут это правило первого обладания. Они предполагают, что оно могло произойти от таких фраз, как: «это ее кукла, сначала она была у нее», или это может быть врожденное качество, продукт «познавательной системы, посвященный рассуждению о собственности».
Фридман О., Нири К. (2008). Кому что принадлежит: определяют ли дети принадлежность предмета по первому обладанию?
источник
Их открытия наводят на мысль, что маленькие дети определяют принадлежность, основываясь на том, кто первый взял предлагаемый предмет. В первом исследовании детям возрастом от двух до четырех лет рассказали простую историю о мальчике и девочке, которые играли с игрушкой; после чего у детей спросили, чья это была игрушка. Если в истории описывалось, что девочка первая играла с игрушкой, дети склонялись к ответу, что это ее игрушка, и наоборот, если первым с игрушкой описывали мальчика.
Но что, если дети просто приписывали обладание предметом той личности, которая первая ассоциировалась с игрушкой, а не владела ней? Следующий эксперимент включал рассказ детям о том, что игрушка нравилась девочке, потом – что она нравилась мальчику. Но в этом случае дети больше не склонялись к тому, что мяч был игрушкой девочки, даже если девочка первая ассоциировалась с ним (то же самое было верно при рассказе наоборот).
В заключение, Фридман и Нири хотели посмотреть, насколько легко можно преодолеть правило первого обладания в контексте дарения подарков. Когда малышам рассказали, что у мальчика был мячик, который он потом отдал девочке как подарок, то они все равно склонялись к ответу, что мячик принадлежал мальчику (и наоборот). Несмотря на это, когда дарение подарка в рассказе стало более явным (завернутый подарок на день рождения девочки), правило первого обладания было разрушено, и детки правильно поняли, что теперь это мячик девочки.
Исследователи говорят, что самым важным следующим шагом было выяснить, откуда дети берут это правило первого обладания. Они предполагают, что оно могло произойти от таких фраз, как: «это ее кукла, сначала она была у нее», или это может быть врожденное качество, продукт «познавательной системы, посвященный рассуждению о собственности».
Фридман О., Нири К. (2008). Кому что принадлежит: определяют ли дети принадлежность предмета по первому обладанию?
источник
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
Сообщения
